Психологическая оборона и информационные гибридные войны

Конференция была организованна Министерством обороны, и мне посчастливилось принять в ней участие.

На конференции обсуждения касались темы стратегии обеспечения безопасности государства в условиях информационно-гибридного противоборства, вопросы устойчивости социально-политической инфраструктуры, а также идеологическое обеспечение лидерства нашего государства в мире.

Почему у министерства обороны возникла острая необходимость заниматься разными вопросами информационно-психологического противоборства, если у нас в стране достаточно разных государственных структур, которые в той или иной мере учитывают эти аспекты в своей работе. Есть у нас Федеральная Служба Безопасности, есть Администрация президента и Правительство России, зачем к этому вопросу, а тем более политическому вопросу подключать военных, которые вроде как должны быть вне политики.

На самом деле все достаточно банально.

А кто еще лучше в нашем государстве может заниматься вопросами гибридного противоборства в условиях нетрадиционных боевых действий, если это не армия и вооруженные силы. Да, ФСБ занимается вопросами информационной и прочей безопасности, Администрация президента и Правительство управляют вопросами внутренней и внешней политики. Но дело в том, что все эти ведомства закрывают свой и только свой маленький участок этого вопроса. А вот чтобы комплексно, скоординировано, да и с учетом внешнего фактора, до момента артикуляции этого вопроса Министерством обороны, у нас в стране никто не занимался.

Вообще, информационно-психологическое противоборство, да и в целом гибридные войны, это не новое явление. Все это было известно очень давно. Но если раньше эти процессы были весьма ограничены условием распространения информации, то сегодня в наш информационный и технологичный век, подобных ограничений практический не осталось. С появлением глобальной сети интернет все естественные границы между «информационными территориями» исчезли, и «противоборствующие армии» получили возможность вторгаться на чужую землю и проводить «боевые» операции по сути также, как это делают «обычные» войска в «обычных» войнах.

Не зря министр обороны Сергей Шойгу уделяет пристальное внимание таким вопросам, как информационно-психологические операции Запада против России.

Так в ходе конференции — «информационное противоборство в условиях ментальной войны» Министр обороны РФ Сергей Шойгу заявил, что против России в настоящее время ведется «глубокая работа» по вмешательству извне. Центры антироссийской пропаганды активно создают в Польше, Финляндии и странах Балтии.

— Постепенно, шаг за шагом, против нас ведётся глубокая работа. От Калининграда до Камчатки. Враждебные центры антироссийской пропаганды создаются, и создаются вдоль наших границ: Рига, Таллин, Варшава, Хельсинки. Мы должны выстроить систему защиты против этого. Нельзя допустить, чтобы забыли свою историю, забыли о заслугах наших родителей, отцов и дедов, — подчеркнул Сергей Шойгу выступая на конференции в рамках научно-деловой программы «Армии-2021», — заявил Сергей Шойгу.

Важно отметить, что информационно-психологические операции, это структурная часть современной концепции ведения непрямых гибридных военных действий, которые подразумевают не прямое боестолкновение армий, а воздействие на политическое, социальное и культурное пространство противника. Информационно-психологические операции, это острие копья ментальных войн.

Классическое определение термина «гибридная война», определяет этот вид боевых действий, как вид враждебных действий, при котором нападающая сторона не прибегает к классическому военному вторжению, а подавляет своего оппонента, используя сочетание скрытых операций, диверсий, кибервойны, а также оказывая поддержку повстанцам, действующим на территории противника.

Например, Дж. МакКуен определяет гибридную войну как «комбинацию симметричной и асимметричной войн».

Ф. Хоффман предлагает уточнение: в гибридных войнах асимметричная компонента имеет решающее оперативное значение на поле боя, в отличие от обычных войн, где роль асимметричных игроков (например, партизан) состоит в отвлечении сил противника на поддержание безопасности вдали от поля боя. В дальнейшем во избежание путаницы Хоффман предложил использовать для войн, где целью асимметричной компоненты является оттягивание сил противника от основного театра войны и создание затруднений в управлении войсками, термин «комбинированная война».

Однако, на мой взгляд, более точное определение термина «гибридная война» предложил Президент Соединенных Штатов Америки Джон Кеннеди в 1962 году.

«Есть другой вид военных действий, новый по методам, старый по происхождению — война партизан, диверсантов, наемников, убийц; война засад вместо открытых столкновений, инфильтрации вместо открытой агрессии, добивающаяся победы изнурением и распылением врага вместо подавления его. Она полагается на восстание».

Итак, гибридная война — это нетрадиционный вид боевых действий, я подчеркиваю, именно боевых действий, которые осуществляются в целях оказания помощи движениям сопротивления или мятежникам принудить, разрушить, или сбросить Правительство или оккупационную силу с помощью действий подполья, иностранных наемников, или партизанских сил на территории противника.

Именно это определение закреплено в содержании общего Полевого Руководства 3–05.103 (FM 3 — 05.130 U. S. Special Forces Unconventional Warfare) армии США, а 10-й Том Кодекса Соединенных Штатов (Section 167(j), Title 10, United States Code (USC)) определяет нетрадиционные или гибридные военные действия, как вид деятельности Командования Сил Специальных Операций США(USSOCOM).

Директива Министерства Обороны США № 3000.07, «Военные действия нерегулярных частей» (DODD Irregular Warfare,) указывает, что нетрадиционные гибридные военные действия столь же стратегически важны, как и действия регулярных частей. Проведение нетрадиционных военных действий по существу является межведомственным действием Правительства США в сферах, которые часто превосходят возможности одного только Министерства Обороны США.

Таким образом, учебное пособие № 18–01 «Нетрадиционные военные действия сил специального назначения США» (Training Circular (TC) 18–01 Special Forces Unconventional Warfare), разработанное за подписью Командующего Центра и Школы Специальных Военных Действий им. Джона Ф.Кеннеди Армии США Форт Брэгг, описывает гибридные нетрадиционные боевые действия, как вооруженное противостояние и подрывная деятельность оппозиционных сил правительству атакуемой страны.

Подходы США к нетрадиционным гибридным военным действиям базируются на использовании политической, информационной, кибернетической, военной, экономической и психологической уязвимости противника, путем формирования оппозиционной силы сопротивления в целях достижения стратегических целей США.

А как мы знаем, цель США, это достижение глобального лидерства и превосходства над своими противниками, к коим мы и отнесены. В частности, это положение России по отношению к США в очередной раз было закреплено в законе о финансировании министерства обороны США на 2019-й финансовый год, так называемый National Defense Authorization Act (NDAA).

Да, Россия располагает некоторым потенциалам, который ей позволяет отчасти решать вопросы в области кибернетической, информационно-психологической и ментальной безопасности. Однако, тех методов и подходов в противодействии нетрадиционным гибридным военным действиям, которыми Россия располагает сегодня, этого явно недостаточно для того, чтоб с должной эффективностью парировать те вызовы и угрозы, которые исходят из США. А при этом, нам нужно не только защищаться от США в рамках территории своего государства, нам нужно бороться и конкурировать с американцами и во всем остальном мире.

Нужно понимать, сегодня нетрадиционная гибридная война — это высокотехнологичный вид боевых действий, где сосредоточены самые передовые технологии, от многоспутниковых орбитальных группировок разведки и управления, до искусственного интеллекта и мультидоменной интеграции всех видов и родов войск в рамках объединенных командований.

Именно поэтому, когда Министр обороны Российской Федерации Сергей Шойгу говорит об необходимости создания эффективной защиты от гибридного посягательства США на безопасность нашего государства, то я считаю, что в рамках Министерства Обороны необходимо появление специализированного органа, подразделения или института, который возьмет на себя функции по созданию новой операционной среды национальной безопасности России. Борьбу за безопасность и лидерство России нужно поставить на совершенно новые технологические рельсы.

В блогах публикуются оценочные суждения, выражающие субъективное мнение и взгляды автора, которые могут не совпадать с позицией Всероссийской политической партии «ПАРТИЯ ДЕЛА»

Назад к списку

Поделиться