Присоединиться Сибирские портреты
Кандинские — 2
Вот что писал В. Вагин, автор труда о М. М. Сперанском, в 1872, рассуждая о семействе Кандинских: «Семейство это существует и до настоящего времени; но далеко уже не имеет прежнего богатства. Правители, смотревшие на вещи не глазами Сперанского, нашли богатство Кандинских вредным для края и постарались разорить их». Основания у правителей были, и — очень серьезные.
Разорились, конечно, не все. Кандинских было много. Например, у Хрисанфа Петровича было 7 сыновей и 1 дочь. Сыновья, все купцы 1-й гильдии, торговали в Нерчинском Заводе, Кяхте, Иркутске, Москве, на Амуре. У них были прииски по Чикою, в Баргузинском и Олекминском округах Забайкальской области. Забайкальский краевед и писатель А. М. Зензинов отмечал что Христофор, сын Хрисанфа Петровича, был очень похож на отца. Его дочь — Клавдия Христофоровна Кандинская была замужем за Алексеем Михайловичем Лушниковым, другом декабристов братьев Бестужевых. Они жили в Селенгинске, Кяхте. Еще одна дочь — Апполинария Христофоровна Кандинская стала женой горного инженера Ивана Васильевича Баснина. Жили в Иркутске, затем в Москве. Баснин дружил с декабристом Дмитрием Иринарховичем Завалишиным, который, кстати, в своё время и расчертил в проекте прямые до наших дней улицы Читы.
Кандинских обвиняли в контрабанде. В какой, нигде не сказано. По каким-то особенным, может быть, и личным (кто поймет чиновников России?) причинам жизнедеятельность Кандинских не давала покоя Николаю Николаевичу Муравьеву. Чем они ему не угодили, чего не предоставили? В Нерчинском Заводе побывал со свитой чиновник особых поручений. Затем туда прибыл адъютант генерал-губернатора М. С. Корсаков, который впоследствии сам дорастет до генерал-губернатора Восточной Сибири. Именно он, в 1850-х годах, и остановил все дело Кандинских, все их магазины в Нерчинском Заводе, Бянкино, Нерчинске были опечатаны.
Краевед и писатель М. А. Зензинов пишет: «15 сентября 1851 года Муравьев был в остроге и отпустил арестанта Федорова — докащика контрабанды на Кандинских». «16 октября 1851 года… в Ярморку Кандинским объявили штраф 240 тысяч серебром — по 70 тысяч серебром в пятилетие… вот новости печальные и великие. Все одно к другому при неблагорасположенности губернатора…». «30 октября 1815 года. В Заводе нового печального много. Недостаток в магазинах припасов на руках комиссарских, и потому контора Заводов описана. Унижение сильное Кандинского перед Суровцевым…»
Из записей казака Романа Кириковича Богданова выясняется: «По знакомству отца меня поместили в доме забайкальского магната 1-й гильдии купца и коммерции советника Кандинского. Вскоре после моего приезда, туда, проезжая по Забайкалью, должен был прибыть чиновник особых поручений при генерал-губернаторе Восточной Сибири Музарович. Квартира ему была приготовлена в доме этого купца, но Музарович остановился на другой квартире. Это наделало в доме такого шума и тревоги, что не дай Бог. Старик оделся и хотел было ехать представиться к Музаровичу, но тот через несколько минут явился сам к дому Кандинского. Появились тут же с ружьями около 20 человек солдат с офицером и полицмейстером завода, оцепили весь дом, и было сделано распоряжение: никого не впускать и не выпускать. Тут всех нас и заарестовали…»
Подростка Богданова на следующий день освободил учитель Батинев. Он и рассказал, что будто бы Кандинские изобличены в подделке фальшивых кредитных билетов. Да еще и население жаловалось: Кандинские эксплуатировали население с помощью всех начальствующих над казаками лиц и чиновников горно-заводского ведомства. Все они были в руках Кандинских, а многие — родственниками. Например, пристав И. Е. Разгильдеев был женат на дочери Хрисанфа Петровича — Дарье, Николай Хрисанфович Кандинский — Анфисе Семеновне Смольяниновой, дочери бывшего начальника Читинской Слободы. И так далее… Клубок настолько переплетенный, а узлы так завязаны, что никаким законом не распутаешь. Только разрубить и остается. Впрочем, как и сегодня во всех администрациях и финансовых структурах: одни родственники. Но в те годы генерал-губернатор ещё мог разрубать такие связи и узлы, а сегодня они проросли сквозь друга вдоль и поперёк, власть, можно сказать, вся состоит из сплошной и разрастающейся метастазы…
О нравах Кандинских тот же Богданов пишет: «Кандинские, оба брата, провинившихся перед ними крестьян и казаков, у себя во дворе как в Заводе (Хрисанфа), так и Бянкино (Алексея) драли розгами и выносили разные побои, а имуществом их распоряжались, как своим. В торговле выручали бедных, давали в долг более состоятельным, за то и получали за этот долг, что хотели. При домах были огромные кухни, в которых целые сутки толпился народ; в особенности бедные и проезжающие кормились хлебом и мясом бесплатно, а также и пользовались ночлегом». Но другими, видимо, и нельзя было быть.
Конечно, они были непростыми людьми. Вышедшим из мрачных каторжных нор, им было чуждо и гордое терпенье, и дум высокое стремленье. Поначалу единственной отрадой в их жизни, вероятно, был сам процесс работы, поступательное и неумолимое движение их дела. Уже потом, войдя в силу, они выписывали газеты, журналы, интересовались политикой. Появилась сильная любовь к музыке и даже поэзии. Уважали и чтили таких людей. Помогали поэту Федору Ивановичу Бальдауфу. В огромном доме устраивали спектакли, елки для детей. У Кандинских часто гостили инженеры, врачи, учителя, бывали и политические ссыльные, революционеры, восставшие поляки. Беседуя с ними, наблюдая за веселой возней детворы возле елки, они, наверное, грустно вспоминали безрадостное, мрачное существование своих предков и радовались радости других…
Был у них и свой оркестр. Знаменитые скрипачи! Но, где и кто мог играть на скрипке в Забайкалье того времени. Конечно, в доме Кандинских, и только — ссыльные поляки, особенно шестилетний сын поляка. За виртуозными поляками приезжали даже из Нерчинска, где держали их там неделями.
На берегах Аргуни Кандинских знали все жители. Позже они стали известны по всему Забайкалью, Сибири, и вот зазвучали их имена в Москве и Санкт Петербурге, а потом в Мюнхене, Лондоне, Варшаве, Париже. Хорошо, что многие из них уехали и не разделили участь оставшихся здесь.
В Книге Памяти жертв политических репрессий в Восточном Забайкалье читаем: «Кандинский Михаил Петрович. Род. в 1881 г., с. Нерчинский Завод. Служил в белой армии. Реш. собр. бедноты от 28 марта 1931 г. находился на спецпосел. в Красноярском крае. Реаб. 24 ноября 1995 г. Жена Антонина Васильевна — 1888, дети: Сергей — 1912, Анна — 1914, Владимир — 1920, Николай — 1921, сестра Александра — 1878, жена брата Александра Михайловна — 1886, племянники: Петр Николаевич — 1913, Людмила — 1914, Мария — 1923, Антонина Ивановна — 1908, сын Людмилы Николай Иванович — 1937».
Виктор Хрисанфович Кандинский родился в Нерчинском Заводе, в 1849 году. В 1872 году окончил медицинский факультет Московского университета по специальности «Психиатрия». Дотошный потомок купцов на протяжении всей своей короткой жизни, умер в 1889 году, вел большую научно-исследовательскую работу. Дал классическое определение псевдогаллюцинаций. Написал множество трудов по проблемам психопатий, применения трудотерапии. Сегодня Виктор Хрисанфович Кандинский по праву считается одним из основоположников отечественной психиатрии.
В энциклопедии разных стран вы найдете имя художника Василия Васильевича Кандинского. Русский живописец и график, один из основоположников и теоретиков абстрактного искусства, автор экспрессивных, динамичных композиций, построенных на сочетании красочных пятен и ломаных линий («Смутное», 1917). Участвовал в организации общества «Синий всадник» и Института художественной культуры (Инхука).
В 1900-го по 1914-ый годы и с 1921 года до самой смерти жил за границей. Он родился 4 декабря 1866 года в Москве, умер 13 декабря 1944 года в Нейи-сюр-Сен во Франция. В детстве путешествовал с родителями по странам Европы, по России. В юности ездил по Вологодской губернии, углубленно изучал народное творчество и древнерусскую иконопись. В 1895 году отказался от карьеры университетского профессора, посвятил себя искусству, а через два года поступил в школу А. Ашбе в Мюнхене, в 1900 году учился у Ф. Штука в Королевской Академии художеств. Будучи профессором, он добровольно решил стать учеником… Вот каким должен быть настоящий человек настоящего искусства!
Потом было много стран, городов, периодов творчества, пока искусство его не признали во всем мире. Выставки его проходили в Европе и США. Сегодня он самый признанный художник России.
Нерчинские Заводы и Париж…
Лютой зимой, замерзая в глухой забайкальской тайге, бывший каторжник и разбойник Кандинский, узкоглазый и широкоскулый, не то бурят, не то орочон, видел в горячечном бреду радужные картины. Великолепные псевдогаллюцинации вставали перед его воспаленным взором: монеты, серьги, броши, клады. И другой Кандинский, уже в торговой лавке, видел псевдогаллюцинации — миллионы золотых монет. Они были у них, но их отобрали. Появлялись и снова исчезали. Позже определение псевдогаллюцинациям даст основоположник российской психиатрии, совершенно обрусевший к тому времени Виктор Хрисанфович Кандинский. А еще через полвека, утонченный европеец, искусствовед, художник Василий Васильевич Кандинский напишет акварелью свою знаменитую «Химерическую импровизацию». Но никто даже не подумает о тайге, видениях и азиатской прозорливости родоначальников художника. Именно таков, вероятно, путь рода, плутающей во мгле истории.
Все бредет через чащобы и сугробы бывший каторжник Кандинский, летит мимо берегов Аргуни кошевка, где сидит, закутанный в доху, коммерции советник Хрисанф Петрович Кандинский, все пишет труды доктор Виктор Хрисанфович Кандинский, рисует художник Василий Васильевич Кандинский.
И смотрит окнами на музей дом Кандинских в Нерчинском Заводе. Химерическая импровизация продолжается. От Забайкалья до Парижа.
В блогах публикуются оценочные суждения, выражающие субъективное мнение и взгляды автора, которые могут не совпадать с позицией Всероссийской политической партии «ПАРТИЯ ДЕЛА».
Источник фото: сайт Василий Кандинский
