Пенсионная реформа: если подумать… Часть II

I

В предыдущей статье мы кратко описали причины возникновения современной системы всеобщего пенсионного обеспечения как решения проблемы огромного количества пожилых людей, не способных трудиться с потребной капиталу интенсивностью и не имеющих ни накопленных средств на старость, ни детей, которые бы их содержали. Указали на экономический тупик, в который нас завели экстерналии, порождаемые общепринятой пенсионной парадигмой. В частности, сокращение рождаемости и разрушение традиционного хозяйства. Отметили, что увеличение пенсионного возраста, столь популярное в ряде стран Европы и предлагаемое в РФ, будучи, по своей сути, временным паллиативом, не решает проблемы ни дефицита пенсионного фонда, ни низкого уровня пенсионных выплат.

Мы также предложили, что выход надо искать не в залатывании дыр пенсионного фонда за счёт увеличения возраста выхода на пенсию и роста пенсионных отчислений, т. е. на уровне, на котором данная проблема решения не имеет, а рассматривать систему государство-общество во всём её единстве и целостности — т. е. системно. Предлагается искать решение обеспечения пенсионеров не в сиюминутной необходимости сбалансировать бюджет, а как один из органических элементов обеспечения роста и развития общества и государства в целом.

Высказали суждение, что с этой точки зрения и с учётом тенденций социально-экономического развития человечества в последние 200 лет, более разумно будет не увеличивать, а напротив, уменьшить возраст выхода на пенсию граждан обоего пола до 50 лет. Такой подход имеет под собой солидный исторический, экономический, социальный, психологический и физиологический фундаменты.

Начали мы также рассмотрение экономических основ необходимости снижения пенсионного возраста, обусловленного продолжающимся ростом производительности труда и наступающим кризисом традиционной занятости. Последнее предопределено резким ростом технологической безработицы, когда вследствие массовой роботизации в промышленности и автоматизации в сфере услуг высвобождаются работники (по отдельным специальностям до 50% занятых) при отсутствии отраслей, имеющих достаточное количество вакансий.

В этой части работы продолжим обосновывание снижения возраста выхода на пенсию мужчин и женщин до 50 лет. Особый упор сделаем на естественность такой новации. При поиске решений мы будем опираться на системный подход и частично использовать ТРИЗ.

II

В первой статье уже упоминалось, что основная масса и сторонников, и противников намеченной реформы в принципе согласны с необходимостью и даже неизбежностью повышения возраста выхода на пенсию. Происходит это оттого, что обе группы относятся к пенсионной системе как своего рода «богадельне», в которой доживают немощные и убогие пенсионеры.

Сторонники реформ напирают на факт роста средней продолжительности жизни и на способность работников к труду и в 60–70 лет. В этом возрасте человек якобы в состоянии себя обеспечить, потому нет оснований для его содержания за общественный счёт. Противники реформы «контратакуют» утверждениями о плохом здоровье нации, о качестве жизни, низком для цивилизованных стран, читай — тех, что могут позволить себе повышать возраст выхода на пенсию. Они указывают на лукавство сторонников реформы, поскольку средняя продолжительность жизни в РФ выросла преимущественно за счёт значительного сокращения населения за последнее десятилетие, детской смертности, а не увеличения продолжительности жизни пожилых. Последние, по сравнению с 80-ми годами прошлого века, живут лишь на 2–3 года дольше.

Иначе, одни говорят, что для РФ существующая пенсионная «богадельня» не по карману, и, кивая на опыт стран ЕС и акцентируя на необходимость сбалансировать бюджет, предлагают «жить по средствам». Вторые упирают на то, что «наши люди» нуждаются в «богадельне» раньше людей из заграницы, и вы (правительство) сперва сделайте тут как там и только после этого ужесточайте условия приёма в данное «заведение». Суть пенсионной системы как обеспечения экономически «инвадилизированных» и экономически бесполезных граждан, принимается обеими сторонами как данность и, собственно, они об этом даже не размышляют.

В этой парадигме пенсионное обеспечение — тяжёлое социальное бремя «цивилизованного» общества. Эдакие вынужденные «траты чести» «развитого» социума.

Но такой взгляд на пенсионную систему есть по-настоящему устаревший и относится к периоду становления капитализма. В XIX — первой половине ХХ-го века характер труда, его интенсивность и продолжительность действительно экономически «калечили» наёмных работников. К тому же и производительность труда в экономике в целом не позволяла отвлекать ресурсы без существенного падения производства. Тогда это был выход. Но сегодня как экономические, так и социальные условия полностью изменились и подход к пенсионному обеспечению должен быть абсолютно иной.

Действующие пенсионные системы базируются на двух «столпах». Во-первых, вменение в обязанности работникам обеспечить свою старость собственными средствами тем или иным способом (накопительная или солидарная пенсия). Здесь, по сути, эрзац обязательного страхования. И во-вторых, поелику по разным социально-экономическим причинам абсолютное большинство граждан самостоятельно это сделать не в состоянии, то устойчивость пенсионной системы гарантируется в конечном счёте текущим государственным бюджетом.

Но беда этих экстенсивных пенсионных систем в том, что одна из них, накопительная, требует развитого рынка ценных бумаг и кредитования и обязательно длительного, очень длительного стабильного экономического роста. Например, для устойчивости пенсионной системы США сегодня необходимо обеспечить рост экономики не менее 7% в год. Ныне это 3–4%. В противном случае вероятность краха пенсионной системы до 2035 года оценивается как выше 50%, а к 2050 году — выше 85%.

Другая пенсионная система, солидарная, для стабильных пенсионных выплат требует соотношения пенсионеров и работающих граждан не менее чем 1 к 3. Данное соотношение к 2050 году не будет выполнятся в большей части стран мира.

В такой парадигме неизбежным следствием сокращения рождаемости, замедления экономического роста или экономических кризисов является фатальная необходимость увеличения пенсионных отчислений или/и ужесточения условий выхода на пенсию (увеличение минимального трудового стажа, сокращение льгот, увеличение возраста выхода на пенсию и т. д.).

Но, как мы показывали ранее, сама пенсионная система в наличествующем виде уже явилась следствием вовлечения женщин в товарное производство, что повлекло сокращение рождаемости. Круг замкнулся. Замечательно, что в этой части все «дивиденды» от происшедших изменений получил капитал, оставив обществу и государству все отрицательные издержки.

А экономические кризисы… Ни одно правительство «цивилизованного мира» капитала не в состоянии гарантировать стабильного экономического роста на период хотя бы в одно поколение.

Отсюда традиционная пенсионная система представляет собой вариант системы с положительной обратной связью, для поддержания устойчивости которой со временем требуется всё большее количество ресурсов. Последнее вынуждает правительства их экономить, т. е. требовать увеличения трудового стажа и возраста выхода на пенсию. Что нам и демонстрируют все пенсионные системы во всём мире, не исключая и РФ.

Это тупик. Повсеместно используемый вариант организации пенсионного обеспечения, когда пенсионные выплаты производятся из пенсионного фонда, формируемого конкретными отчислениями конкретных работников, уже полностью исчерпал свои возможности.

Выходы? Предлагается поднять пенсионный возраст, но он, очевидно, имеет свои физические пределы. Как бы ни была хороша медицина, в любом случае в диапазоне 50–60 лет становится заметным неизбежное физиологическое старение человеческого организма. Работник уже не способен выполнять необходимым образом и в требуемом темпе свои профессиональные функции. Его организм не в состоянии восстанавливаться так же быстро, как у молодых коллег. Он медленнее соображает, у него ухудшается реакция, чаще болеет… Да, человек может жить ещё долго. Но он не в состоянии ни работать с требуемой производительностью на прежнем месте, ни переучиться. Поэтому, даже в европейских благополучных по современным параметрам странах (Бельгия, Франция, Германия, Австрия, Швейцария и т. д.), в экономике которых превалируют специальности с высоким уровнем автоматизации, механизации и не требующие значительных физических усилий, не менее 30% граждан уходят на пенсию досрочно с понижением её размеров (иногда на четверть), ибо устали, не в состоянии более трудиться. Средний возраст выхода на пенсию в США (без льготников) 63 года, хотя законом установлен пенсионный возраст в 67 лет.

Теперь рассудим логически. Вот сегодня в РФ предлагается повысить возраст выхода на пенсию, ссылаясь на аналогичные решения, ранее принятые многими экономически развитыми странами. Но поскольку тенденция старения населения РФ будет только усугубляться, то через небольшой период времени возникнет потребность опять повышать этот возраст. Сперва, наверное, до 70 лет, как недавно сделали в Японии и активно дебатируют в США. Потом до 75, до 90 и 100 лет? Вам не кажется этот путь странным?

Впрочем, и он не спасет пенсионеров от нищеты. Наибольшее количество людей за 65, живущих за чертой бедности, имеется в Южной Корее, Австралии, Израиле, США и Японии: 45, 35, 24 и 21 и 19% соответственно. Это страны с отнюдь не либеральным сроком выхода на пенсию, как в РФ. Добавим, что в США лишь половина трудоспособного населения в состоянии участвовать в программах пенсионного обеспечения. Доля личных банкротств пенсионеров в США с 1995 года выросла с 9% до более чем 33%.

На лицо очевидное фиаско существующей пенсионной системы.

И что делать? Есть вариант — повышать не возраст, а пенсионные отчисления. Но за счёт кого? Работника? Работодателя? Насколько? Но отчисления у нас и сегодня немаленькие! Так, в РФ это 22% от фонда оплаты труда, в Германии — 19,5%, в США — 15,3%, в Японии — 10%. Пенсионные отчисления таким образом в РФ превращаются в вид социального, очень тяжёлого, налога, который одновременно и подавляет стимулы к легальной трудовой деятельности, и не обеспечивает нормальный уровень пенсионных выплат. Это разумно? Ведь работодатели и сегодня для не менее четверти своих работников либо совсем ничего не отчисляют в пенсионный фонд, либо делают это только с МРОТ, а размер пенсии в РФ на фоне других экономически состоятельных государств, теперь уже и Китая, удручающе низок.

Существует третий подход. Его уже предлагают либеральные политики разных европейских государств — полностью убрать из затрат бюджета государства пенсионное обеспечение, как впрочем и всякое иное, и возложить его на плечи самих граждан в полном смысле этого слова. Иначе, забыть о существовании проблемы, сделав пенсионное обеспечение на 100% накопительным без какого-либо участия и гарантии со стороны государственного бюджета. И вот намедни Председатель Государственной Думы РФ Вячеслав Викторович Володин рассуждал следующим образом: «У нас с вами пенсионная система государственная имеет дефицит, в ней вот такая дыра, и за счёт бюджета её наполняют. Будут у нас дальше государственные пенсии или нет, это тоже вопрос, потому что бюджет стал дефицитным».

Но проблемы накопительной пенсионной системы хорошо известны и частично озвучены выше. И они не только не решены, но и усугубляются, что хорошо демонстрируют пенсионные фонды США, которые с середины 80-х годов ХХ-го века почти все в той или иной степени имеют характер накопительных (большая часть их денег хранится в казначейских бумагах США). Например, за последние 10 лет более 1,4 трлн долларов пенсионными фондами были потеряны из-за неудачного вложения в ценные бумаги. А сегодня стоит вопрос не только о прогрессирующей дефицитности пенсионных фондов госслужащих США, но и о частных пенсионных фондах.

III

Итак, мы видим — у пенсионной проблемы в теперешнем её виде в рамках традиционной парадигмы «богадельни» нет решения. Но сама проблема имеет место быть. Её причины мы описали в первой части. Поскольку решения в рамках настоящей парадигмы отсутствует, её (парадигму) надо сменить.

Пенсионная система не должна быть обособленной затратной частью экономики или поставщиком «дешёвых длинных денег» для государства и частных компаний. Она должна являться органической составляющей сложной социальной системы «государство-общество». Возможно даже внешне не заметной, как бы не существующей. Пенсионеры и само пенсионное обеспечение должны быть полностью включены в эту систему и рассматриваться не изолированно, а в комплексе всей социально-экономической политики государства. Роль, характер и значение пенсионного обеспечения должны кардинально измениться.

Собственно оно как обеспечение старости и немощи должно исчезнуть и быть заменено платой со стороны общества (через его агента — государство) всем его членам (гражданам), уже внёсшим огромный вклад в его процветание и обладающих большим жизненным и профессиональным опытом. Источником таких плат является часть дохода от национального богатства в виде рентных платежей за пользование ресурсами. Этот доход поступает в бюджет государства в форме налогов с частных лиц и коммерческих организаций, откуда распределяется между гражданами старше 50 лет в известной пропорции. Никакие налоги с этих выплат не предусмотрены.

Если сформулировать кратко в терминах экономики, что мы в дальнейшем развернём на примерах и цифрах, то плата гражданам, достигшим возраста в 50 лет, есть, с одной стороны, их дивиденды выплачиваемые обществом в лице государства как создателям национального богатства страны. А с другой, это оплата труда социально и профессионально высококвалифицированному члену общества. Но, в первую очередь, не как просто оплата труда юриста или врача. Экономически «преступно» использовать пожилых высококлассных членов социума как обычных бухгалтеров, продавцов или охранников. Эту работу гораздо лучше выполнят роботы, средства автоматизации, механизации или более молодые граждане. Для общества и государства гораздо выгодней оплачивать свободное время этих людей, чтобы они активно передавали другим свои профессиональные и социальные знания, опыт и навыки, исполняли ряд социальных функций, которые невозможно или чрезвычайно накладно поручить государству, общественным или коммерческим организациям. Пенсия — это не отступные и пенсионер — это не бездельник-рантье, а социально активный и очень важный член общества.

В свете изложенного совершенно ясно, что прямолинейное повышение срока выхода на пенсию, которое, повторимся, происходит повсеместно и наше правительство на этом фоне отличается просто меньшей рефлексией, слепо следуя за «флагманами» из ЕС, — это даже не паллиатив. Это отсрочка принятия принципиальных решений по коренной перестройке всей системы взаимоотношений между работником, работодателем, государством и обществом. Причём отсрочка не с целью поиска действительного решения, а, по лености мысли, бездумное усугубление ситуации действием. Это путь, ведущий к действительному социальному и экономическому кризису.

IV

Теперь, если мы посмотрим на государственную социально-экономическую систему в целом, то увидим странную картину. С одной стороны, вся экономическая история последних столетий демонстрирует наличие непрерывного значительного роста производительности труда, когда для обеспечения населения товарами первой необходимости требуется всё меньше времени и работников. Иначе, стремительно растут доступные обществу ресурсы. С другой, наблюдаем ситуацию, когда работники становятся не в состоянии обеспечить собственную старость, а у государства нет ресурсов их поддержать. Выходит, что объём ресурсов вроде бы растёт, а функция обеспечения пожилых людей исполняется всё хуже и хуже. Следовательно, требуется обнаружить причину возникновения столь неприятной ситуации и предложить пути её исправления.

Возможных причин указанного противоречия (рост производительности труда и богатства человечества с одновременной неспособностью значительной части населения экономически развитых стран обеспечить себе существование) две. Либо доходность вложения в пенсионные фонды в сравнении с вложением в детей гораздо меньше. Либо имеются огромные потери (читай отток) ресурсов из системы, что делает её неустойчивой и ведёт к деградации. В данном случае пенсионного обеспечения.

Первая из них, хотя и объясняет в рамках действующей парадигмы «богадельни» почему так, но, во-первых, всё-таки не вполне удовлетворительно, поскольку количество ресурсов-то, тем не менее, значительно возросло и продолжает увеличиваться во всё возрастающем темпе. Ведь ранее, при меньших ресурсах, их хватало, а теперь нет. Во-вторых, само такое «понимание» не позволяет нам ни на шаг приблизиться к решению проблемы. Мы не можем резко увеличить рождаемость, но даже если бы это удалось, прошло бы не менее 50 лет при тратах дополнительных ресурсов (которых сегодня для пенсионеров уже не хватает) для обеспечения жизни многодетных семей, прежде чем мы ощутили бы позитивные сдвиги в рамках традиционной пенсионной системы. По сути это даже не понимание, а просто констатация факта невозможности решения задачи известным методом.

Остаётся вторая причина — наличие существенного источника потерь ресурсов.

Две составляющие формируют ресурсы, которыми мы как граждане государства и, вообще-то, как малая толика человечества пользуемся. Во-первых, накопленные и имеющиеся в нашем распоряжении ресурсы — с точки зрения экономики они называются национальным богатством. Во-вторых, собственно, те ресурсы, что непосредственно потребляются каждым из нас. Первая часть, национальное богатство, опять состоит (в интересующем нас аспекте) из двух неравных долей: принадлежащей всем нам вместе и принадлежащей каждому индивиду. Объём доступных каждому ресурсов определяется двумя факторами: его личной долей в национальном богатстве и тем, что ему достаётся от общей доли в процессе перераспределения.

Мы пока отложим в сторону вопрос о личной доле, принадлежащей каждому гражданину. Он не столь сейчас важен. А посмотрим на то, как перераспределяются создаваемые нами богатства в процессе функционирования экономической подсистемы

Приведём ряд цифр, которые нам пригодятся ещё в третьей части работы, где мы рассмотрим ситуацию в РФ и сделаем из них выводы.

Отличие производительности труда в разных странах, можно оценить по объёму ВВП, вырабатываемому за 1 рабочий час, учтённому в интернациональных долларах. Сравним три страны: РФ, Грецию и Германию (данные за 2016 год).

Из анализа приведённых данных видно, что за один час работник в РФ создаёт в 1,44 раза меньше ВВП, чем грек, и в 2,42 раза, чем немец, но при этом получает за этот час работы в 2,3 раза меньше первого и в 4,1 раза меньше второго. Иначе, эксплуатация труда в РФ (недоплата) в 1,6 раза превышает ту, что имеется в Греции, и в 1,7 раза — в Германии. А если вы сообразуетесь с тем, что работают в РФ в 1,5 раза больше, чем в Германии, то картина станет безобразной. Как совершенно верно писал покойный академик РАН Дмитрий Семёнович Львов «зарплата в РФ низкая не вообще, а недопустимо низкая по отношению к производительности труда».

Собственно, это первая причина дефицита ПФ России в настоящем его виде — неоправданно низкая заработная плата для текущего уровня производительности труда. Об этом же говорит и низкая доля зарплаты в ВВП (см. последний столбец таблицы). Иначе, при нынешнем уровне производительности труда заработная плата в РФ должна быть в 1,5–2 раза выше.

Любопытно, что Фонд общественного мнения, проводя в 2016 году опрос об удовлетворённости заработной платой среди населения РФ, работающего по найму, установил, что средняя величина желаемой оплаты составляет около 48 тысяч рублей. Это в 1,4 раза больше официальной средней величины зарплаты (около 34 тысячи рублей) и в 2 раза больше той, что указали сами работники в процессе опроса. Одновременно установлено, что 75% опрошенных не удовлетворены размером заработной платы в сравнении с объёмом, сложностью и ответственностью их обязанностей.

Вторая причина дефицита ПФР — крайне низкая собираемость пенсионных отчислений и их регрессивная шкала. Решение только этих двух проблем обеспечило бы устойчивое функционирование ПФР без каких-либо изменений его устаревшей структуры и огромных накладных затрат на 10–15 лет. Срок вполне достаточный для осуществления кардинальной и живой, перспективной реформы пенсионного обеспечения в стране.

Но это мы как бы «заметки на полях» сделали. Тем не менее виден один из основных источников потерь, а именно: в РФ в сравнении с другими экономически развитыми странами существенно большая доля от производимого богатства достаётся не работникам или государству, а владельцам средств производства и капитала. Аналогичная, даже усугубленная картина будет, если рассмотреть распределение результатов от роста производительности труда, когда работнику не достаётся почти ничего.

Складывающаяся «картина» напоминает описанную в рассказе выдающегося польского фантаста Станислава Самуиловича Лема о двадцать втором путешествии звёздного пилота Йона Тихого. Там на планете, населённой индиотами, изобрели Новую Машину, которая сама производила все товары. Трудящихся, называемые лямкарями, поголовно уволили и, несмотря на то, что «Новые Машины создали огромное множество неслыханно дешёвых товаров и лучших припасов, лямкари ничего не покупали, ибо им было не на что…». Всё было в рамках закона и все были свободны. «Лямкарей никто не угнетал, никто их ни к чему не принуждал, они были совершенно свободны и могли делать всё что угодно, а между тем, вместо того, чтобы радоваться столь полной свободе, мёрли как мухи… Положение становилось все более угрожающим: на заводских складах громоздились до неба горы товаров, которых никто не покупал, а по улицам бродили толпы отощалых, как тени, лямкарей».

Симптоматичны и аргументы, оправдывающее такое положение дел. Правительство индиотов попыталось уговорить достойных (так звали хозяев средств производства) отказаться от таких слишком хороших машин и снова нанять лямкарей. На что «Достойные ответили, что Новые Машины работают быстрее и дешевле лямкарей, а потому им угодно производить продукцию именно этим способом». Потом власти разработали закон, предписывающий «владельцам заводов выделять известную долю своих доходов лямкарям». Но закон отвергли ибо «такая даровая раздача средств к существованию духовно развратила бы и унизила лямкарей». Финал первой части этого трагифарса естественен. Голодные и босые лямкари попытались получить товары путём их экспроприации. Правительству «для усмирения их злонамеренных замыслов пришлось прибегнуть к вооружённой силе»…

V

Сделаем теперь принципиально важное утверждение: сама парадигма безусловного примата частной собственности на средства производства устарела из-за ставшего доминантным в современной экономике значения человеческого капитала. Причём не только в экономическом, но и в социальном и политическом смысле.

В мировой экономике идёт серьёзный процесс разделения на две существенно различающиеся части: «обслуживающую» и «созидающую».

Первая, «экономика обслуживания», производит «товары народного потребления» с самыми минимальными издержками и минимальной стоимостью в пределах, стремящихся к стоимости материалов, которая также непрерывно падает вследствие роста производительности труда, автоматизации и механизации производства. Здесь в производстве участие человека не предусмотрено. Роль контроля исполняет искусственный интеллект (ИИ).

Вторая часть, «экономика созидания», сосредоточена на производстве новых социальных, экономических и познавательных ресурсов человечества. Собственно, это и есть действительно «экономика знаний». Но и более того, качественно меняется значение культурной и социальной составляющей производства. Главное, сегодня уже невозможно отделить средства производства от человека.

Раньше, в эпоху капитала, в производстве товаров главную роль играли средства производства, а человек был лишь их частью, винтиком, одной из тысяч стандартных, легко заменяемых деталей. Вспомним образ человека у конвейера. Вспомним, что на заводах именно средства труда, а не человек, диктуют темп производства. От них же зависит, что и какого качества будет сфабриковано.

В такой ситуации экономически и психологически были понятны и естественны стремления контролировать средства производства, через которые осуществлялся контроль и всего общества. Вспомним некрасовское: «В мире есть царь: этот царь беспощаден, Голод названье ему». Поэтому политически и идеологически важнейшую роль играл вопрос о контроле средств производства, о частной или общественной собственности на них. Здесь марксисты совершенно правы.

Сегодня картина радикально меняется. С одной стороны, средства труда уже вообще не требуют для своего функционирования человека. Безлюдное роботизированное производство управляемое ИИ — вот ближайшее будущее отраслей «экономики обслуживания» производящих товары повседневного спроса: одежду, зубную пасту, продукты питания… Это результат естественной эволюции специализации, разделения труда и массового стандартизированного конвейерного производства. Что будет после, представить тяжело. Возможно, достигнув таким образом своего пика, эта часть экономики остановится в своём развитии. А возможно благодаря результатам второй части экономики первая уйдёт в небытие. И посредством, например, 3D-принтера, каждый сможет себе создать и одежду, и транспорт, и бриллианты, и еду…

С другой стороны, ныне средства производства изменились настолько, что результат полностью опосредован личностью производителя. Стало принципиально важно не кому они принадлежат, а кто конкретно, с какими навыками, опытом и способностями их использует. Т. е. не машина, а человек стал основным средством труда. Машина превратилась в легко заменяемый инструмент. Таково, например, средство труда — компьютер. Результат фабрикации его использования определяется в первую очередь тем, в чьих он руках. Тогда как результат работы ткацкого станка в прошлом и позапрошлом веках не зависел от человека, его обслуживающего. Потому там могли быть и женщины, и дети. Качество и количество ткани определяли отнюдь не человек, а исключительно средства производства: нитки и станок.

В эпоху капитализма символом экономики был завод, конвейер, станок, где человек не отличим от рядовой детали этого гигантского, логично организованного механизма, настроенного на исполнение определённой функции и мало сообразующейся с интересами её отдельных частей (см. фильм Чарли Спенсера Чаплина «Новые времена»).

Сегодня начинают всё явственнее проступать контуры нового мира, символом которого видится человек-творец, человек-созидающий, homo creator. Этому образу идейно и эстетически близок советский плакат, воспевающий науку и прорыв человека в космос.

Поскольку основным производственным всё определяющим ресурсом становится человек, личность наделённая даром свободы, то катастрофически падает значение частной собственности на средства производства в классическом смысле. Она, по сути, теряет свой экономический смысл, и думаю в ближайшей перспективе будет естественным образом обобществлена. Хотя и не без сопротивления. Новое приходит после естественной или насильственной смены старого. Вопрос именно в этом, а не в итоговом результате. Но мы сегодня о другом.

Правда, с падением значения собственности на средства производства возрастает роль интеллектуальной собственности, но рассмотрение подробно данного вопроса выходит за рамки настоящей статьи.

Сегодня мы присутствуем при последних аккордах песни о незыблемости и непреходящей ценности частной собственности на средства производства и рождения мира свободного творческого человека. По сути, происходит естественный процесс освобождения труда, о котором столь пламенно мечтали и за который боролись столь многие.

Из всего вышеизложенного следует особая ценность свободного времени для передачи производственного и социального опыта от поколения к поколению, значимость реальных социальных связей.

Путь по изменению пенсионной реформы, предлагаемый правительством РФ и который уже освоили «цивилизованные» страны, основан на реалиях даже не прошлого, а позапрошлого века. Человечество в своём экономическом и социальном развитии ушло далеко вперёд. Политики, сводящие пенсионную реформу к бухгалтерским подсчётам прихода и расхода пенсионных отчислений, застряли в истории. А мы живём уже в будущем, и пенсионная система страны должна строиться с перспективой явственно обозначившегося завтрашнего дня, а не собираться из ветхих кирпичей экономического прошлого.

Источник: Межрегиональная общественная организация «Вече»

Фото: Discoveric