Пенсионная реформа: если подумать…

«Трудящийся всегда остаётся человеком, которого не стали казнить, которому отказано в этой чести. И труд представляется, прежде всего, как знак унижения, когда человека считают достойным лишь одной жизни. Капитал эксплуатирует трудящихся до смерти. Парадоксальным образом, худшее, что он с ним делает — это отказ от смерти. Отлагая их смерть, он превращает их в рабов и обрекает на бесконечное унижение — жизнь в труде»
Ж. Бодрийяр

I

Предложенные правительством РФ в июне 2018 года изменения в пенсионное законодательство чуть было не стоили стране спокойного Чемпионата мира по футболу. Ничтоже сумняшеся было решено повысить возраст выхода на пенсию женщинам на 8 лет, а мужчинам на 5 лет, что не оставило равнодушными граждан РФ. Почему это было сделано тогда и так, можно гадать изрядно. Хотя подобные конкретные действия и характеризуют достаточно полно как правительство, так и всю правящую в РФ группу.

Правительство не скрывает, что основной мотив здесь — фискальный. Сокращение затрат бюджета для его сбалансированности уже не одно десятилетие остаётся там «священной коровой». Причём не обнаруживается никакой иной цели, кроме собственно бюджета, существующего как бы сам по себе и ценного самого по себе. Но такой аргумент, может, и воздействует на кого-то, кроме работников министерства финансов, но слаб тем, что можно указать несметное количество иных источников сокращения затрат и более очевидных, и более разумных, и более полезных для экономики, кроме прямого изъятия средств из кармана граждан. Можно даже набраться «наглости» и предложить правительству сосредоточить свои усилия на росте доходов, а не сокращении расходов…

Однако прочие причины, указываемые апологетами увеличения возраста выхода на пенсию, смотрятся ещё более странно, не сказать убого. Приводится пример ряд стран Европы, где за последние годы также увеличили пенсионный возраст, не распространяясь об их сути, резонах, структуре и характере занятости, размерах тамошних пенсий, о провале соответствующего референдума в Швейцарии и т. д. Говорится о резком увеличении времени дожития в РФ, не уточняя, изменилось ли время трудоспособного возраста, по силам ли трудиться людям за 60, одновременно игнорируется вопрос об их трудоустройстве. Рассуждают о положительном психологическом настрое наших пенсионеров, жаждущих работать и далее, как будто кто-то мешал это делать без реформы тем, кто мог и желал. Министр нашего здравоохранения Вероника Игоревна Скворцова в порыве «материнской заботы», рассказывает о более длительной жизни работающих пожилых людей в сравнении с неработающими. Она также порадовала данными, что в процессе старения самыми последними подвергаются изменениям именно профессиональные автоматизмы и стереотипы. Похоже, возраст выхода на пенсию можно повышать и далее. Ряд ораторов, морща носики, сетовал, что, оказывается, находятся люди, которые только и ждут пенсию. Считают дни до неё. Были и прямые аргументы в своей безапелляционности и бездумности: «Дело решённое. Затягивать нельзя. Вопрос презрел». Почему перезрел? Почему решённое? Отчего же затягивать нельзя? Зачем затягивали, коли это так важно? Это самострел? Признание в своей профессиональной непригодности?

Иначе, правительство РФ приняло решение, не удосужившись его обосновать и объяснить хоть мало—мальски разумно и аргументированно. Думается оно и само себе не очень объяснило, для чего и зачем. Из серии — все так делают и мы…

Но общество несколько оторопело от предложенного и начало возмущаться.

Глядя на негативную реакцию населения, даже президент попытался дистанцироваться хотя отчасти от лавров авторов данного законопроекта. Он устами Пескова заявил, что не занимается разработкой изменений в пенсионное законодательство, но внимательно следит за всем происходящим. Щекотливость ситуации для президента ещё и в том, что он не единожды негативно высказывался в отношении увеличения возраста выхода на пенсию. Таких слов им произнесено было изрядно: в 2005, 2007, 2009, 2011, 2013, 2015, 2017, 2018-м годах. Они, конечно, разные, от категорического неприятия в 2005-м году до более осторожных высказываний о необходимости вдумчивого, аккуратного и осторожного подхода к данной проблеме в 2018-м году. Но тем не менее. «Слово не воробей», а «интернет всё помнит». Недавно президент выступил вновь, заявив, что ему, как и всему обществу, «никакой [вариант] не нравится, связанный с повышением возраста», но что-то делать надо. Мол, вся система государственного бюджета может от пенсионеров рухнуть.

В общем, хотели авторы «исторического решения» или нет, но дискуссия уже в разгаре. И натурная — митинги и пикеты по всей стране. И теоретическая — вышла уже тьма статей. Особенно много с критической оценкой реформы.

Но, к сожалению, весь спор сосредоточен на одном узком вопросе: поднимать или нет возраст выхода на пенсию. И рассматривается он совершенно обособленно. Будто пенсионеры связаны с обществом и государством лишь затратами по содержанию пенсионной системы. Представители правящей в РФ группы твёрдо стоят на том, что поднимать возраст необходимо, весь вопрос в том, на сколько, как и когда. Противники в основном говорят о том, что поднимать не надо. У первых аргументы опираются на соотношение работающих и пенсионеров, которое за пятьдесят лет уменьшилось более чем в двое. У вторых традиционно на тяжёлую социальную ситуацию в стране. Они в принципе согласны с первыми, но предлагают ждать (создавать) другие условия, которые и позволят поднять возраст выхода на пенсию.

Нами предлагается посмотреть на ситуацию несколько с иной точки зрения. Не ломать копья в доказательствах верности или неверности пенсионной реформы, а взглянуть на проблему с пенсиями и пенсионерами как на часть существующих проблем всего общества в целом. Не решать отдельно вопрос фискальный, отдельно — трудоустройства пожилых людей, отдельно — пенсий, а подойти к поставленному вопросу как к проблеме, возникшей в системе. Ведь общество — это открытая нелинейная система. Любое изменение в её элементах или связях ведёт к изменению, перестройке всей системы, читай всего общества. Например, поднятие пенсионного возраста приведёт не только к экономии (вообще говоря временной и условной) бюджета, но и к огромной перестройке рынка труда, к росту затрат фонда социального страхования на больничные не только составившимся работникам, но и мамам по болезни ребёнка вплоть до конца начальной школы, поскольку бабушки уже не смогут их заменять, росту затрат самого пенсионного фонда, к росту напряжения с яслями и детскими садами, к снижению рождаемости и т. д. И задача реформаторов системы не в решении отдельного вопроса, даже очень важного, а во всегдашней заботе об обеспечении устойчивости и роста системы, повышении её связности, увеличении доступных ей ресурсов. Безотносительно сбалансированности бюджета государства в данный период истории.

И вот если рассматривать ситуацию с этих позиций, то при отсутствии убедительных аргументов за увеличение пенсионного возраста имеются очень веские аргументы за уменьшение этого возраста. Предоставлением данных аргументов и займёмся, насколько нам позволяет это делать формат статьи. Но сначала кратенько проясним вообще суть пенсионного обеспечения и откуда есть пошло оно.

II

В прежние времена, «патриархальные», пока смерч капитализма не втянул в рыночную экономику женщин, основная масса производительного труда, а значит, и семейного дохода, по вполне естественным причинам, зависела от мужского населения. Во-первых, это преимущественно физический характер труда, связанного с обработкой земли, который не по силам физически в среднем более слабой женщине. Во-вторых, неспособность её к полноценному производительному труду даже просто для своего прокормления, не говоря уже о расширенном воспроизводстве, в период беременности и ухода за младенцем. Поэтому именно муж и воспринимался, и был фактическим кормильцем семьи.

Появление же детей не подрывало финансовое благополучие семьи. Ведь уровень жизни по рождении ребёнка хотя и снижался, но несущественно и ненадолго. Пахота, косьба как была, так и оставалась мужским делом. Но одновременно значительно возрастала перспектива роста дохода в будущем. Ребёнок — это заинтересованный и дешёвый работник уже с семи лет, ценность которого только повышалась с каждым годом, и он же — кормилец родителей в будущем. Появление четвёртого и последующих детей вообще практически не сказывалось отрицательно на экономическом положении семьи. Подчеркну — мы рассматриваем систему в целом, а не, например, проблему малоземельности крестьян.

Тут можно вспомнить старинную византийскую притчу о землекопе, который, объясняя базилевсу структуру своих затрат, говорил, что из получаемых им в день 30 фоллов он 10 даёт в долг — сиречь, кормит детей, 10 отдаёт в виде возврата долга — сиречь, кормит родителей, и 10 тратит на себя.

Пенсиями во «времена былинные» обеспечивались лишь те категории граждан которые, в силу специфики службы на государство, не имели возможности завести семью, оставаясь таким образом к старости без средств к пропитанию (римские солдаты, офицеры военно-морского флота в ряде стран), а также те, кто не мог вести своё хозяйство (отдельные категории госслужащих, сельские учителя, врачи). Прочее население само заботилось о себе и о своей старости без всяких пенсионов.

Члены общества, которые, по разным причинам, к старости не имели ни детей, ни имущества, становились иждивенцами либо в богатых домах или в домах своих дальних родственников, либо в странноприимных заведениях, заводимых при религиозных и попечительских организациях. Значительную роль играла здесь сельская община.

Ситуация кардинально поменялась с началом промышленной революции, широкого распространения фабричного производства и наступления капитализма. Причиной этому стало три взаимосвязанных явления: вовлечение в фабричное производство женщин; массовый переезд людей в города, сопряжённый с разрушением традиционного хозяйственного уклада; рост производительности труда, в первую очередь, в сельском хозяйстве.

Тотальное вовлечение женщин в труд на фабриках и разрушение традиционного семейного хозяйства привело к сокращению количества рождаемых ими детей. Так, в России сокращение количества детей, приходящееся на одну женщину, началось именно с середины 60-х годов XIX-го века. Что очень точно совпадает с началом широкого распространения капиталистического экономического и социального уклада в стране, распадом крестьянской общины, массовой миграцией крестьян в города.

Указанные процессы стандартны для всех времён и всех народов. Показателен своей чистотой пример Лаоса, который до 80-х годов ХХ-го века был чисто сельскохозяйственной страной, полностью лишённой какой-либо фабричной, не то, что индустриальной составляющей экономики. Лаос не вёл международную торговлю, ибо ему нечего было предложить вовне. У него не было и широкого товарного сельского хозяйства. Вся экономика его была внутри и самого простого характера. В течение многих десятилетий в Лаосе на одну женщину приходилось около 6,3 рождённых ребёнка.

С началом периода индустриализации (вторая половина 80-х годов) и началом переноса в Лаос, как и во все страны Юго-Восточной Азии, фабричного производства извне, сразу запустился процесс уменьшения количества детей, рождённых одной женщиной. Сегодня он в два раза меньше, чем до начала индустриализации, и продолжает падать.

Приход женщин на фабрики из-за роста предложения рабочих рук привёл и к сокращению оплаты труда мужчин. Более того, чем дальше шла механизация и автоматизация физического труда, тем больше нивелировались физиологические особенности мужчин, и их могли всё в большей степени заменить женщины. Сокращение разрыва в оплате труда из-за постепенного роста у женщины и постепенного уменьшения у мужчины изменило структуру доходов в семье — муж перестал быть основным кормильцем.

В ситуации близости уровня доходов обоих супругов и их городского образа жизни с появлением ребёнка затраты на обычные нужды возрастали при одновременном кардинальном падении доходов. Как прямых — в виде выбытия доли жены в период беременности и ухода за ребёнком, так и косвенных, в виде частичной потери дохода отца в период младенчества ребёнка и потери в доходах матери в будущем из-за торможения или отказа её от карьеры. Семья вынуждена компенсировать сокращение доходов кардинальным сокращением количества детей. Один ребёнок на семью становиться нормой. Экономически обоснованной нормой. Экономически навязанной нормой.

Заметим, что при рождении ребёнка радикальное ухудшение экономических перспектив женщины как работника заставляет многих из них отказаться от родов вообще или надолго отложить оные. В социально-экономическом плане такая женщина становится совершенно не отличимой от мужчины. Думается, это один из основных факторов, приведший к такой популярности мужских элементов в женской одежде, возникновению феминистских движений, распространению гендерных теорий и т. п. явлений. По сути, при нивелировке социальных и экономических различий между мужчинами и женщинами у них остаются только половые. Следовательно, они уже рассматривают друг друга только исключительно как партнёров по сексу, без необходимости образования семьи и иных социальных связей. Более того, нивелируются социальные роли. Остаётся только роль гражданина, затем члена общества, потом просто человека.

Т. о. общество в период капиталистического уклада столкнулось с возникновением значительной прослойки населения, не обеспеченной какими-либо средствами к существованию. Характер и уровень оплаты не позволял ей накопить средства на старость, а детей, которые ранее содержали родителей в пожилом возрасте, рожать и растить экономически невыгодно. Покинувший деревню и состарившийся человек оказывался в городе один на один с асфальтом, холодом, голодом и самим собой.

Именно в описанном нами процессе трансформации семьи и общественных отношений под воздействием изменения экономического уклада, а отнюдь не в гуманизации общества, смысл и причина введения и распространения системы всеобщего пенсионного обеспечения. Капитал, выжав всё из работников в период их физического и интеллектуального расцвета, деньги тратить на содержание немощных и обессиленных не желал и вводом пенсионной системы с удовольствием переложил данные расходы на государство и самих работников.

Но постепенно выяснилось, что всеобщее пенсионное обеспечение, решая одну проблему, — содержание пожилых людей, не способных трудиться на капиталистическом производстве, — порождает для общества сразу несколько не меньших: сокращение рождаемости, рост зависимости работника от работодателя и государства, деградация семьи, атомизация общества и т. д.

Наконец отметим, что именно интенсивный рост производительности труда сделал возможным описанный процесс и поддерживал его в течение двух столетий. Но, как увидим в дальнейшем, положительная динамика производительности труда играет определяющую роль и в облегчении участи пенсионеров.

И вот по прошествии 200 лет оказалось, что данный способ обеспеченной старости не решает, по сути, и саму эту проблему. Экстерналии, им порождаемые, приводят к невозможности существования пенсионной системы в её прежнем виде. Деградация семьи и сокращение деторождаемости размывают экономические основы пенсионной системы. Получаем неустойчивую систему с положительной обратной связью, для существования которой потребно всё более и более ресурсов. Развитые страны ярко демонстрируют это. Везде происходит поднятие возраста выхода на пенсию, увеличиваются пенсионные отчисления, устойчивость пенсионных фондов давно поддерживается за счёт государственного бюджета. Более того, темп воспроизводства всего населения Земли уже падает с середины 80-х годов прошлого века. Т. о. через 50 лет проблема состарившегося и немощного населения мультиплицируется на всю планету. И повсеместно предлагаемый вариант — работать как можно дольше, поскольку медицина позволяет человеку жить дольше, более похож на дурную бесконечность, чем на действительный выход из создавшегося положения.

Очевидно что «так жить нельзя», что дорога прежней пенсионной системы оказалась тупиковой. И мы в РФ тоже в него упёрлись, а значит, и решение правительства об увеличении возраста выхода на пенсию, априори неверное. Оно не решат саму проблему, что доказано практикой огромного количества государств и видов пенсионных систем, но лишь усугубляет прежние проблемы и создаёт дополнительные.

Но что делать?

III

Начнём с того, что переформулируем задачу. Отойдём подальше от стандартного взгляда на пенсионную систему как вариант богадельни и включим, наконец, пожилых людей в общество полностью. И социально, и экономически. В общество, к созданию богатства которого и нашего благополучия, они приложили столько своих сил, ума и энергии.

Как мы указывали ранее, взгляд на государство и общество как на систему позволит видеть и решать проблемы комплексно, причём именно так, что увеличивает устойчивость всей системы в целом. Из свойств системы: целостности и эмерджентности, следует, что если вы желаете произвести какие-либо изменения в элементе системы или в её структуре, то совсем не обязательно браться именно за этот элемент и эту связь, и совсем не обязательно их нужно сместить в ту сторону, куда вам желательно, чтобы в итоге получить желаемый результат. Из этих же свойств следует, что решение проблемы элемента системы обычно находится на более высоком уровне, чем сам этот элемент.

Итак, мы хотим: обеспечить достойную старость пожилым людям, одновременно увеличить рождаемость, получить дополнительные экономические ресурсы и не увеличивать относительную нагрузку на бюджет государства.

Для системного решения предлагается не увеличивать, а напротив, существенно уменьшить возраст выхода на пенсию. Исходя из физиологических и психологических особенностей можно установить сегодня возраст выхода на пенсию для граждан обоего пола в 50 лет. Более точные параметры можно назначить отдельно, используя соответствующие статистические данные и исследования специалистов различных профилей. Мы же изложим сам принцип и приведём резоны общего порядка.

Экономическая основа нашего предложения — продолжающийся рост производительности труда. Собственно само предложение — уменьшить возраст выхода на пенсию — будет и опираться, и способствовать ускорению роста этого показателя. Социальная основа нашего предложения — важнейшее значение достаточного количества сводного времени у опытных (пожилых) людей для стабилизации социальной ситуации в государстве и обществе посредством влияния в семье, их политической и социальной активности, личного и коллективного (слоя пожилых людей) авторитета. Психологическая основа нашего предложения — уверенность в своем будущем делают человека более здоровым, социально и экономически активным, способным свободно и независимо мыслить и действовать.

Итак, экономика. Общеизвестна отрицательная динамика занятости в сельском хозяйстве, продолжающаяся уже более 200 лет. В 1900 году в сельском хозяйстве было занято около 70% населения планеты, в 1950 этот показатель сократился до 60%, а к 2000 году упал до 33%. Количество занятых в промышленности в тот же период изменилось незначительно с 11% в 1900 году до 14% в 2000 году, но её доля в мировом ВВП за 100 лет с 1900 года выросла с 14% до 25%. При этом население Земли за тот же период увеличилось в 3,5 раза. И всё оно, в целом, обеспечено питанием и промышленными продуктами повседневного спроса. Доля голодающих сокращается уже более 50 лет при продолжающемся росте численности населения. Последние 20 лет уменьшается и абсолютное количество голодающих. Постоянно, в целом, снижается стоимость пищи и товаров первой необходимости. Уровень развития промышленности и сельского хозяйства (но не принципов распределения) уже сегодня позволяет обеспечить всё население земли пищей, одеждой и жильём в размерах, потребных для приемлемого существования.

В действительности существенно большая проблема, которая встаёт перед человечеством, это не как ранее — голод, болезни и бездомность, а осмысленная занятость населения. В результате продолжающейся промышленной революции начинается взрывной рост технологической безработицы. К 2050 году в промышленно развитых странах и в отдельных отраслях производства автоматизации подвергнется до 50% рабочих мест.

Спрашивается, куда они пойдут?

Тут надо заметить, что предыдущие промышленные революции не приводили к длительному росту безработицы, поскольку высвобождавшиеся в результате прогресса работники поглощались секторами экономики либо испытывающими кадровый голод, либо не подвергавшимися автоматизации. Сперва это была в основном промышленность, последние 50 лет — сектор услуг. В мире доля занятых в ней выросла с 20% в 1900 году до более 50% в 2000 году. Для развитых стран эти цифры ещё значительней: страны ОЭСР в среднем — более 60%, США и Великобритания — более 80%. В РФ в сельском хозяйстве занято около 10%, в промышленности около 32%, в сфере услуг — около 58% трудоспособного населения.

Однако сегодняшняя автоматизация направлена в первую очередь именно на сектор услуг. Наиболее подверженные риску автоматизации профессии: страховые и налоговые агенты, банковские клерки, библиотекари, бухгалтеры и аудиторы, юристы, водители городского транспорта, работники гостиниц, ресторанов, продавцы и кассиры торговых центров, охранники и т. д. И секторов, которые могли бы поглотить освобождающиеся людские ресурсы, сегодня нет, поскольку начинающаяся эпоха роботизации в промышленности приведёт к резкому сокращению занятых и здесь.

Выходит, что технологическим безработным теперь некуда податься из-за одновременного сокращения занятых в сфере услуг и промышленности, продолжающегося роста производительности труда в сельском хозяйстве и развития химии продуктов питания.

Потому разговоры о переподготовке новых безработных, об их переучивании более похожи на попытку уговорить самого себя, что всё будет хорошо, ибо и раньше всё было хорошо. Но возникающая проблема существует уже в совершенно иных условиях и апробированные методы решений теперь не работают.

Поэтому проблема пенсий — это не проблема дефицита бюджета или соотношения работающих и пенсионеров, а проблема перераспределения. Или, ещё более кратко — это не проблема производства, а проблема распределения. Кажется настоящей шизофренией, когда одни и те же политики рассуждают о дефиците пенсионного фонда и проводят законы об увеличении возраста выхода на пенсию и одновременно озабочены купированием взрывного роста технологической безработицы в ближайшие 10–15 лет и финансируют эксперименты по введению безусловного базового дохода (ББД). Очевидно, что это проблемы одного уровня и решаются они не поодиночке, а только в комплексе и решением более высокого уровня, охватывающем всю систему «государство-общество» в целом.

Из вышеприведённых цифр, из направления и динамики экономического развития человечества следует совершенно однозначный вывод об отсутствии каких-либо экономических причин для продолжения насильственной занятости пожилых людей через увеличение возраста выхода на пенсию. Скорее имеется в наличии необходимость более раннего выхода их на пенсию для снятия всё возрастающей напряжённости в области занятости населения. К этому имеются все экономические, социальные и даже политические предпосылки. Причём это относится ко всем промышленно развитым странам мира, и к РФ в том числе. Рассмотрим это в следующей работе.