Андрей Бережной: Россию объединит идеология созидания

— Андрей Александрович, вы начали свой путь предпринимателя в тяжелые для страны 90-е годы. Почему Вы решили заняться именно производством?

— Начинал я с продаж импортной обуви, а производить обувь решил, потому что стало обидно: почему мы просто перепродаем здесь чужое, когда можем создавать свое? Тем более при таком количестве незагруженных мощностей, созданных еще в Советском Союзе. Специалисты, фабрики, техника — не использовать этот потенциал было бы преступно! Мы покупали материалы, разрабатывали собственную коллекцию и передавали на фабрику Московского производственного обувного объединения «Буревестник». Кстати, интересное совпадение — наши фабрики во Владимире и Зарайске функционируют на территории предприятий, входивших в это объединение.

— Помимо названных, в состав Вашей компании входит еще одна, московская фабрика. Как проходило переоборудование и модернизация обувного производства?

— Мы сразу начали вкладывать заработанные средства в покупку оборудования, причем советского производства. Две фуры швейных машин из Армении, оборудование со складов Харькова, с разорявшихся российских фабрик — все это мы купили, подлатали и установили. В Москве оснастились полностью отечественным оборудованием, а вот на владимирскую и зарайскую фабрику его пришлось закупать за границей, поскольку к тому времени (2004 и 2006 год соответственно — прим. ред.) отечественное я уже найти не смог.

— Отремонтированное советское оборудование работает до сих пор. Его парк не обновлялся?

— Что-то осталось, что-то переделали. Технология производства обуви консервативна, обувной материал очень нестабилен (в одном месте тянется слабее, в другом — сильнее), кожу шьет швея. Основные операции выполняет человек. Конечно, для всяких «фенечек» нужны и автоматизированные комплексы, и лазерные технологии, но это не отменяет вырубочный пресс и швейную машину, которые производили еще двадцать лет назад. А мы их обслуживаем очень хорошо, и работают они долго.

У нас серьезный инженерный потенциал — мы сами и оборудование ремонтируем, и даже некоторые запчасти изготавливаем. На механическом производстве в Зарайске мы делаем для немецких машин игольные пластины — через них проходит игла и подцепляет нитку в челноке. Для обработки поверхности этой детали нужно высокоточное оборудование: сама она крохотная, но стоит 200 евро. И на этом мы существенно экономим. Оснастку для раскройных цехов, перфорирующее оборудование — все это мы тоже делаем сами.

— RALF RINGER входит в топ самых узнаваемых обувных брендов России. По сути, Вы успешно конкурируете с лучшими мировыми производителями на нашем рынке — теми же итальянцами. Поделитесь рецептом успеха.

— Он прост: открывая бизнес, мы не рассусоливали — а нужно ли, а зачем нам это надо, а вдруг не получится. Мы четко поставили себе цель: будем производить в России. Соответственно, и задача была одна — понять, как это лучше делать. Для ее решения выстроилась экономическая модель. Нельзя просто производить и продавать на свободном рынке независимому ритейлеру — погибнешь! Нужно либо становиться брендом, отсутствие которого у чужого ритейлера будет ему невыгодно (покупатели просто перестанут ходить в магазин, где нет этой марки); либо создавать собственный ритейл и полностью контролировать всю цепочку — от производства до продажи в своих магазинах. Именно это мы и делаем. Одновременно постоянно улучшаем и осваиваем самые современные технологии производства, продажи и маркетинга. А в отношениях с покупателем для нас главное — повторная покупка. Мы должны продать ему такой товар, чтобы он захотел к нам вернуться за следующим.

— С таким подходом к работе понятно, почему ваша компания успешно пережила кризис и 2008–09, и 2014–15 годов.

— При таких подходах наш бизнес можно сравнить с атомным ледоколом «Ленин», которому не страшны штормы рынка.

— Вы не раз упоминали, что не видите смысла в простом зарабатывании денег — для вас важно создать систему, в которой людям будет интересно созидать, творить, развиваться. Вы в RALF RINGER такую систему создали. Возможно ли создать такую систему в масштабах всей страны?

— Страна — это тот же коллектив людей, и если он разобщен и не имеет цели, то у этой страны нет будущего. Мне кажется, что любому человеку интересно строить дом, сажать деревья и воспитывать детей. Для этого нужно просто обеспечить условия.

На мой взгляд, создание внутри страны интересных и важных вещей может быть такой идеей объединения. Почему бы нам не производить собственные качественные айфоны, ботинки, электромобили? Почему бы не сделать бренд «Made in Russia» символом качества? Разве это не достойная цель?

И эту цель можно облечь в конкретные цифры. Например, поставить задачу постепенного увеличения выпуска продукции. Сейчас наше производство стоит во многом из-за отсутствия спроса. Приведу простой пример. В Кирове находится единственный в России завод термопластичных материалов, из которых методом горячего литья делают подошвы. Когда я предложил своему итальянскому знакомому построить еще один такой завод в нашей стране, он ответил; «Без проблем, но имей в виду: для того, чтобы окупить это производство, мне нужно будет продать у вас 100 тысяч тонн подошвы». То есть если в России будет произведено в четыре раза больше обуви, чем сейчас.

Мы должны придерживаться правила: то, что потребляем, мы либо производим сами, либо обмениваем на произведенный нами продукт, а не на необработанное сырье. Сейчас, увы, дешевле готовый продукт импортировать, поэтому без ввозных пошлин, разумеется, не обойтись. Без установки контроля над притоком зарубежных товаров не получится возродить отечественное производство в масштабах всей страны. Если вы думаете о будущем России, то вы понимаете, что рост производства — это одновременно увеличение числа рабочих мест, рост благосостояния и уровня жизни граждан.

— С этим трудно спорить, тем более, что ваша компания является хорошим тому примером. Сколько у вас сейчас сотрудников? Если не секрет, то какова зарплата у рабочего, например, на владимирской фабрике?

— Всего у нас 3 278 сотрудников, на производстве работает 2132 человека, в ритейле — 669, остальное — бэк-офис. По абсолютно прозрачной системе ранжируются должности и распределяется оклад от уборщицы до генерального директора. За вычетом налогов рабочий во Владимире получает 27184 рублей на руки (это на 24% выше, чем в прошлом году).

Кстати, за полгода обучения новичок получает ту же зарплату, что и остальные рабочие, хотя эффективность его труда низкая. Специалистов на рынке практически нет, так что обходимся своими силами: на каждой фабрике есть мастер производственного обучения, специальные обучающие места, оборудование.

— Вас с полным основанием можно назвать социально ответственным бизнесменом: в RALF RINGER созданы хорошие условия для многодетных матерей, в организации работают люди с ограниченными возможностями. Компания активно участвует в благотворительных программах. Расскажите о них подробнее.

— Да, мы сотрудничаем с благотворительным фондом «Линия жизни». Знаете обычай компаний дарить партнерам на праздники всякую сувенирку-полиграфию? Мы вместо этого жертвуем средства фонду, а партнеру отправляем открытку о том, что на эти деньги четырем больным детям будут сделаны операции на сердце. И партнеры нас прекрасно понимают и поддерживают.

Для сотрудников разработана специальная корпоративная система. Если у человека случилась беда, то на помощь ему «скидывается» с зарплаты весь коллектив. Не все сразу к этому привыкают, но со временем приходит понимание, что таким образом каждый защищен от больших несчастий.

— Вы развиваете производство, занимаетесь благотворительной, а сейчас вот и политической деятельностью. Остается ли время на семью, хобби?

— У меня четыре сына, и семья в моей жизни занимает очень важное место — практически все свободное время я отдаю родным. Кстати, дома все ремонтирую сам. Разобрать, починить и собрать, например, посудомоечную машину, чтобы она работала, для меня не вопрос. Хобби — футбол, я очень люблю в него играть и уделяю этому два вечера в неделю.

— В одном из своих интервью вы говорили: «Ощущение, что я не один, есть. Но формальных подтверждений этому нет». Теперь, после вступления в «ПАРТИЮ ДЕЛА», появился ли у Вас круг единомышленников?

— Думаю, да. Я присоединился к партии, так как чувствую большую угрозу тому, что я создавал в течение всей своей жизни, и потребность свое дело защитить. К тому же мне кажется, что это очень интересно — производить, строить, созидать. Приведу бытовой пример: мои соседи по многоэтажке недовольны тем, как наша управляющая компания ухаживает за придомовой территорией, все время на нее жалуются, ругаются. А я вместо этого взял и сам посадил на придомовой территории розы.

И мы все в «ПАРТИИ ДЕЛА», фигурально выражаясь, сажаем розы — производим ботинки, комбайны, тракторы. Это — идеология созидания. Абсолютно положительная идеология!

Источник: «Регионы России»

Фото: «Секрет Фирмы»

Фото: «Секрет Фирмы»

Назад к списку

Поделиться